РУССКАЯ СИМФОНИЯ

ДУХОВНЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

"КАЖДЫЙ ХРИСТИАНИН, любя весь мир человеческий, кото­рый находится под управлением одного Царя Небесного, в то же время должен иметь особенную любовь к своему Отечеству — ибо Отечество сие не произвольно им выбрано, но Самим Богом указано ему посредством рождения. Соотечественники связаны между собой одной верою, общим происхождением, языком, обычаями, законами, воспоминаниями о славе и бедствиях пред­ков, памятью о знаменитых войнах и царях.

Отечество освящено для человека благодеяниями Божиими, в пределах его свершенными. Что же собственно до Русской земли, то она не иначе и называлась прежде в истории, как "Святая Русь", "святая земля". Почему же? Именно в смысле особенных чудесных благодеяний Божиих к ней, а также по великому множеству людей, мученически проливших кровь свою за Отечество, и по обилию угодников Божиих, которые почивают в ней мощами.

Посему не любить Отечества и предпочитать ему другие го­сударства столь же низко и неблагодарно, как не любить родите­лей своих, оказывая привязанность к посторонним лицам, не­причастным к рождению и воспитанию. В русском же человеке такое чувство тем более несправедливо, что сами западные госу­дарства, видя обширность земли Русской и исчисляя ее богатст­ва, с завистью смотрят на нее.

Конечно, недостойна христианина и слепая привязанность, когда русский гордится и хвалится лишь тем, что он "русский", когда порицает и ненавидит без разбору все чужое. Но еще вред­нее и виновнее пристрастие к иноземному, потому что им загубляется чувство патриотическое в самом основании, да и действительно — никак не найти за границей многих прекрасных качеств русского человека...".

Так были определены гражданские обязанности христианина в подробном — тысячестраничном — пособии по православно-нравственному богословию, утвержденном к изданию Санкт-Пе­тербургским Духовным Цензурным Комитетом 29 февраля 1900 года. К великому сожалению, то, что считалось ранее на Руси общепризнанным и само собой разумеющимся, подвергается ныне нападкам и издевательствам, требует даже в среде благона­меренных слушателей обстоятельного и подробного пояснения.

Итак, каковы же духовные основы христианской государст­венности?

Отвечая на этот вопрос, следует разобраться в том, что есть государство, каково его происхождение, каковы источники и цели государственной власти, оптимальные формы государственного устройства и взаимное сочетание всех его элементов. До револю­ции в России по этим проблемам существовала обширная лите­ратура, работали такие глубокие исследователи, как, например, Михаил Катков или Лев Тихомиров.

Сегодня нам многое нужно вспомнить, многому научиться заново. И среди этого "многого" одно из важнейших мест при­надлежит пониманию духовных основ государственности, уме­нию их практически воплощать в жизнь...

"Что есть государство? — вопрошал в середине прошлого века знаменитый московский первосвятитель, митрополит Филарет (Дроздов). — Союз свободных нравственных существ, соединив­шихся между собою, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами Закона Нравственности, который составляет необходимость их бытия". Эта религиозно-нравственная основа государственной жизни сегодня чуть ли не напрочь выпала из общественного сознания, часто трактующего государство лишь как бездушный механизм поддерживания примитивного материального благополучия граждан.

Результат такого мировоззренческого убожества налицо. Само государственное тело, его территория, ресурсы, иные богатства становятся объектом разрушительной, жестокой и беспринцип­ной борьбы политиканов, гибельной для державы, разъедающей, как срамная болезнь, внутренности государственного меха­низма, саму государственную власть во всех ее проявлениях. Только там, "где священный закон нравственности неколеби­мо утвержден в сердцах воспитанием, верою, здравым, неиска­женным учением и уважаемыми примерами предков, — говорил владыка Филарет, — там сохраняют верность Отечеству, жертву­ют ему собой без побуждений воздаяния или славы. Там умирают за законы, тогда как не опасаются умереть от законов. Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просве­щением и необузданной чувственностью — нет жизни в законах писаных: повеления не имеют уважения, исполнение — доверия. Своеволие идет там рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению". Сегодняшняя злободневность этих слов лишь подтверждает правоту и прозорливость мудрого старца...

Современные словари определяют государство как орудие политической власти в обществе. Лишенная религиозно-нравст­венных опор, такая власть неизбежно вырождается в голое наси­лие: отсюда марксистское (точнее говоря, материалистическое) понимание государства как механизма принуждения и "диктату­ры" одной части народа над другой.

Проще сказать — материалистическое понимание государ­ства всегда сродни тирании. Осуществляется ли она в интересах партноменклатуры с помощью кровавых репрессий или в инте­ресах транснациональной финансовой олигархии с помощью экономического удушения неугодных — в конечном итоге не так уж важно. В обоих случаях ценность нравственных идеалов при­знается ничтожной, а тоталитарный монстр бесконтрольной вла­сти приобретает самодовлеющее значение.

На принципиально иных основах построено церковное уче­ние о богоугодной форме государственного устройства.

Во-первых, государство рассматривается им как большая семья. "Откуда сие множество людей, соединенных языком и обычаями, которое называют народом? Очевидно, что это мно­жество народилось от меньшего племени, а сие произошло из семейства. Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в государстве", — провозглашает митро­полит Филарет.

Отсюда понимание общенародного единства как духовного родства, как величайшей драгоценности, столь характерное для русской истории. Отсюда же стремление русского человека за­менить, где только возможно, бездушные правовые нормы нрав­ственными ценностями, теплом сердечных человеческих отношений. Отсюда — отношение к российской державности как к святыне, ибо семья — "малая церковь" — получает освящение в таинстве венчания супругов, а государство — "большая семья" — в таинстве венчания Царя на царство, на самодержавную власть "во славу Божию" (но не в интересах какого-либо класса или сословной группы).

Во-вторых, государственная власть признается особого рода служением, сродни церковному, монастырскому послушанию.

Такая верховная власть — единая и неделимая, мощная, неза­висимая от капризов толпы, связанная с народом не бумажной казуистикой схоластической законности, но живым повседнев­ным опытом соборного единения — только она может обеспечить ту высшую цель, ради которой существует: управить житие под­данных "во всяком благочестии и чистоте" духовных христиан­ских идеалов. Ради этого же власть — свободно и добровольно — ограничивает себя в намерениях и действиях рамками Заповедей Божиих и истинами Закона Его...

Я вполне отдаю себе отчет, как фантастично выглядят подоб­ные описания на фоне ужасающего, беспредельного нравствен­ного растления современной власти в России. Я далек от мысли, что такой государственный идеал можно будет завтра же вопло­тить в нашу политическую реальность. Но к нему надо стремить­ся. И знать — хотя бы для того, чтобы, разумея его философскую, религиозную и нравственную глубину, не поддаваться больше лживым сказкам о своем прошлом — вроде русофобских тезисов о "неразвитости русского правового сознания" и "гнилом царизме".

Предыдущая | Содержание | Следующая