В «Начертании
христианского нравоучения» изображены обязательные для нас чувства и
расположения, но этим сказано далеко не все, потребное к устроению своего
спасения. Главное дело у нас действительная жизнь в духе Христовом. А этого
только коснись, сколько откроется недоумений и сколько, поэтому, потребно
указаний, и притом почти на каждом шагу!
Правда, там последняя
цель человека указана — в общении с Богом — и путь к ней изображен: это вера с
хождением в заповедях, при помощи благодати Божией. Приложить бы только слово:
вот путь! Иди!
Легко сказать: вот
путь, иди! Но как сделать это? Большей частью недостает желания идти. Упорно
отревает душа, увлеченная какою-либо страстью, всякое понуждение и всякий
призыв; очи от Бога отвращает и смотреть на Него не хочет. Закон Христов не по
сердцу; ей и слушать о нем нет расположения: душа, как говорят, не лежит. Спрашивается,
как же дойти до того, чтобы родилось желание идти к Богу путем Христовым; как
сделать, чтобы закон напечатлелся в сердце и человек, действуя по этому закону,
действовал бы от себя, непринужденно, чтобы закон сей не лежал на нем, а как бы
исходил от него?
Но путь обратился кто к
Богу, пусть возлюбил закон Его; самое шествие к Богу, самое хождение путем
закона Христова необходимо ли уже и будет успешно потому только, что мы
возжелали сего? Нет. Кроме желания, необходимо еще иметь силы и умение действовать:
нужна мудрость деятельная. Кто вступит на истинный путь богоугождения или
начнет при благодатной помощи стремиться к Богу, путем предначертанного закона
Христова, тому неминуемо будут угрожать опасности сбиться на распутья,
заблудиться и погибать, воображая себя спасаемым. Сии распутья неизбежны по
остающемуся, даже и в обращенном, греховному позыву и расстройству сил, которые
и в сем состоянии способны представлять вещи в превратном виде — прельщать и
губить человека. К сему присоединяется лесть от сатаны, который неохотно
расстается со своими жертвами, и когда кто из области его пойдет к свету
Христову, гонится вслед его и всякие расставляет сети, чтобы снова уловить, и
нередко действительно уловляет. Следовательно, и тому, кто имеет уже желание идти
указанным путем к Господу, необходимо еще указать все уклонения, возможные на
сем пути, чтобы шествующий наперед был предварен о сем, видел имеющие
встретиться опасности и знал, как избежать их.
Эти общие всем
неизбежности на пути спасения делают необходимыми особые руководительные в
христианской жизни правила, коими должно быть определено: как дойти до
спасительного желания богообщения и ревности пребывать в нем и как безбедно
пройти к Богу, среди всех распутий, возможных на сем пути по всем степеням, —
иначе: как начать жить по-христиански и как, начавши, усовершиться в этом. Сие
руководство должно взять человека вне Бога, обратить к Нему и потом привесть
пред лице Его; должно проследить жизнь христианскую в ее явлениях, на деле, от
начала до конца, т.е. как она засеменяется, развивается, зреет и приходит в
полноту, или — что то же — написать историю деятельной жизни каждого
христианина, с показанием того, как в каком случае должен он действовать, чтобы
устоять в своем чине.
Засеменение и развитие
жизни христианской существенно отлично от засеменения и развития жизни
естественной. Это зависит от особенного характера христианской жизни и
отношения его к нашей природе. Человек не рождается христианином, а становится
таковым после рождения. Семя Христово падает на землю сердца уже бьющегося. Но
как естественно рожденный человек поврежден и противоположен требованиям
христианства, то — тогда как, например, в растении начало жизни есть
возбуждение ростка семени, пробуждение как бы спящих сил— начало истинно христианской
жизни в человеке есть некоторое воссотворение, дарование новых сил, новой
жизни. Далее, пусть воспринято христианство как закон, т.е. положена решимость
жить по-христиански: это семя жизни (решимость) не бывает окружено в человеке
благоприятствующими ему стихиями; и при этом весь человек, его тело и душа,
остаются не приспособленными к новой жизни, непокорными игу Христову; потому с
сей минуты начинается у человека потовой труд — образовать всего себя, все свои
силы по-христиански. Вот почему, тогда как возрастание, например, у растений
есть постепенное развитие сил, легкое, непринужденное, у христианина оно есть
многотрудная борьба с самим собою — напряженная и скорбная, и ему надо
настраивать свои силы на то, к чему у них нет расположения: он, как воин,
каждый шаг земли, хотя своей же, должен отнимать у врагов войною — обоюдоострым
мечом самопринуждения и самопротивления. Наконец, уже после долгих трудов и
усилий начала христианские являются победоносными, господствующими без
сопротивления, проникают весь состав естества человеческого, вытеснив из него
враждебные себе требования и стремления, и поставляют его в состояние
бесстрастия и чистоты, сподобляя блаженства чистых сердцем — зреть Бога в себе
в преискреннем с Ним общении.
Таково положение в нас
жизни христианской. Она имеет три степени, которые, по свойству их, можно
назвать так: 1-ю — обращением к Богу, 2-ю — очищение или самоисправлением, 3-ю
— освящением. На первой — человек обращается от тьмы к свету, от области
сатанины к Богу; на второй — очищает храмину сердца своего от всех нечистот,
чтобы принять грядущего к нему Христа Господа; на третьей Господь приходит,
вселяется в сердце и вечеряет с ним. Это состояние блаженного богообщения —
цель всех трудов и подвигов!
Изобразить все сие и
определить правилами и будет значить — указать путь ко спасению. Полное
в сем деле руководство берет человека на распутьях греха, проводит огненным
путем очищения и возводит до возможной для него степени совершенства, в меру
возраста исполнения Христова. Иначе, оно должно показать:
2.как совершенствуется — зреет и крепнет, и
3.какою является в полном своем совершенстве.
