РУССКАЯ СИМФОНИЯ

ДОКТРИНА РОЗЕНБЕРГА

НАДО С СОЖАЛЕНИЕМ отметить, что влияние русской куль­туры и русского самосознания на события в Германии вовсе не было однозначным. Если в своей здоровой, христианской части это влияние олицетворялось Шойбнер-Рихтером, то его боль­ную, разлагающуюся и деградирующую часть не менее полно выразил Альфред Розенберг.

Он родился в 1893 году в Таллине (тогда — Ревеле), в семье сапожника. Учась в Рижском университете, состоял с Шойбнер-Рихтером в одном студенческом союзе, долго жил в Петербурге, а с началом войны перебрался в Москву, где благополучно избе­жал призыва в армию. Революция застала его за проектировани­ем крематория с дорическими колоннами и романскими свода­ми. Сорванный ее вихрем с насиженного места, Розенберг побы­вал даже членом Пролеткульта, прежде чем в 1919 году судьба забросила его в Мюнхен, где он и начал свою блестящую полити­ческую карьеру (11).

Еще живя в России, он пробовал вести богемный образ жизни, был вхож в Религиозно-философское общество и социал-демо­кратические круги, знавал Блока, Мережковского, Троцкого (12). Видимо, с той поры он и унаследовал в качестве мировоззрения едкую смесь экономической демагогии социал-демократов, смутные религиозно-философские понятия и тягу к нездоровой мистике, на которой были буквально помешаны столичные "де­кадентские" литературные салоны.

Приверженность верхушки Третьего Рейха к оккультным, мистическим учениям хорошо известна. Эзотерические культы всегда привлекали к себе тех, кто неспособен к внутреннему напряженному духовному труду и желает постигнуть религиозные истины рационалистическим путем в готовом виде. Любопытно, что Гитлер, упоминая в своих речах о Боге, никогда не уточнял, какого именно "бога" он имеет в виду (13).

Основательно перебродив, эта смесь в 1930 году излилась бурным потоком на страницы его главного труда — объемистой книги под названием "Миф XX века", которая вскоре разошлась огромными тиражами и стала наряду с "Майн Кампф" Гитлера бестселлером Третьего Рейха.

Славян Розенберг не жаловал, к русской эмиграции (несмотря на то, что по-русски говорил лучше, чем по-немецки) относился полуснисходителыю-полуодобрительно, и то — лишь потому, видно, что помнил молодые годы, проведенные в России. В его понимании русские были слишком мечтательны и ленивы, не­вежественны и склонны к анархии. Они не сумели сохранить изначальную чистоту расы, гарантирующую жизнеспособность, и потому не смогли противостоять разлагающему влиянию ре­волюционеров-инородцев. Лишь немцы — умные, дисциплинированные и храбрые — могли противостоять надвигающейся на мир опасности и спасти Европу.

Что именно нужно спасать, он, похоже, представлял слабо, ибо исторические христианские ценности европейской культуры и уж тем более идеалы церковного мировосприятия остались для него совершенно недоступными. Этот печальный факт предопре­делил характер его учения и, в конечном итоге, послужил главной причиной краха нацизма как в духовной, так и в политической, военной областях.

"Все великие и творческие нации в истории имели и имеют свое особое самосознание, в этом выражается их "национализм", — писал протоиерей Сергий Булгаков, анализируя религиозные корни немецкого фашизма. — Современный "расизм" есть одна из его разновидностей, имеющая свои особые характерные чер­ты, которые в своем контексте слагаются в целое мировоззрение, действенную идеологию. Ее главным идеологом является в на­стоящее время А. Розенберг, книга которого "Миф XX века" имеет распространение уже в 900 000 экземпляров и выражает собой, очевидно, господствующее в настоящее время мировозз­рение и самочувствие немцев. Помимо своего литературного блеска и остроты, она заслуживает внимания именно как симп­том духовного состояния...

Розенберговский расизм есть философия истории, но прежде всего это есть религиозное мироощущение, которое должно быть понято в отношении к христианству" (14).

Булгаков был прав. Именно в этом отношении вскрывается глубинный смысл событий, потрясших мир в 30-е и 40-е годы и определивших тенденции его развития на десятилетия вперед. Ибо оказывается, что в религиозных, мистических глубинах германский нацизм со своими геополитическими притязания­ми, и его главный "видимый" противник — нацизм еврейский, реализованный политически в доктринах сионизма, религиозно же — в форме талмудического иудаизма, имеют единый источник, вдохновляющий их претензии на мировое господство: воинствующее антихристианство, коренящееся в бездонной ненависти дьявола-человекогубителя к Сыну Божиему, Спасителю мира и Искупителю человечества от рабства греху и злу.

"Неизбежно напрашивается неожиданное заключение следу­ющего содержания, — констатировал о. Сергий, — расизм как национал-социализм, в котором одновременно и с одинаковой силой подчеркиваются оба мотива — и социализм, и национа­лизм, представляет собой ничто иное, как... повторение, или, по крайней мере, вариант иудейского мессианизма... Еще раз повто­ряем: германский расизм воспроизводит собою иудейский мес­сианизм, который является противником и соперником христи­анства уже при самом его возникновении..." (15).

Таким образом, немудрено, что при внешней непримиримо­сти именно эти два движения стали, каждое по-своему, опреде­ляющими факторами и движущими силами всемирной апостасии в XX веке. В равной степени враждебные русскому народу, как носителю и главному хранителю христианского националь­ного самосознания, они явились также первопричинами двух тяжелейших катастроф, потрясших Россию в этом столетии: революции и Великой Отечественной войны.

Неизвестно, насколько полно и ясно сознавал это сам Розен­берг. О Православии он в своей книге вовсе не поминает (хотя говорит о "древней восточной церковности" — осуждающе, конеч­но), то ли потому, что считал Россию "исторической обочиной", то ли из-за пристального внимания к претензиям католичества на мировую гегемонию. В любом случае — христианству доста­ется сполна.

"Христианский крест должен быть изгнан из всех церквей, соборов и часовен и должен быть заменен единственным симво­лом — свастикой", — писал этот создатель "германской религии будущего". "Те, которые его созерцают, думают о народной чести, о жизненном пространстве, о национальной свободе и социаль­ной справедливости и жизнеобновляющем плодородии".

"Старая иудейско-сирийская церковность сама себя развенчи­вает..." "Не жертвенный агнец иудейских пророчеств, не Распятый есть теперь действительный идеал, который светит нам из Еван­гелий. А если Он не может светить, то и Евангелия умерли..." "Идеал любви к ближнему должен быть безусловно подчинен идее национальной чести..." "В интересах властолюбивой римской цер­кви было выставлять подчиняющееся смирение как сущность Христа, чтобы получить возможно больше слуг, воспитанных согласно этому "идеалу". Исправить это изображение есть даль­нейшее неотложное требование немецкого движения к обновле­нию..." "Личность Иисуса вскоре после Его смерти была нагруже­на и срастворена со всяческим изобилием переднеазиатских, еврейских и африканских переживаний", — такими и подобными им утверждениями наполнены писания Розенберга.

Что же предлагается взамен "устаревшего" христианства? А вот что: "Вера, воплощенная в яснейшее знание, что северная кровь представляет собою то таинство, которое заменило и пре­одолело древние таинства..." "Честь и свобода (понимаемая как произвол — прим. авт.) суть в последнем счете не внешние свой­ства, но сверхвременные и сверхпространственные сущности..." "Душа означает расу, видимую изнутри, и наоборот: раса есть внешняя сторона души..." "Бог, которого мы почитаем, не суще­ствовал бы, если бы не существовала наша душа и наша кровь... Поэтому является делом нашей религии, нашего права, нашего государства все, что защищает, укрепляет, проницает честь и свободу этой души".

Надо ли объяснять, кем, с точки зрения христианина, являет­ся этот "бог" Розенберга? Самообожающая гордыня — вот духов­ный идол нацизма, в жертву которому приносится все: милосер­дие, сострадание, любовь, совесть и справедливость. Конечно, среди рядовых фашистов, завороженных псевдопатриотической риторикой лидеров, мало кто сознавал, какому "богу" они служат, но это не меняет дела — дьявольская сущность учения реал изо-вывала себя свойственным ей образом, злобно, агрессивно и напористо.

Это с особой ясностью проявлялось в историософских кон­цепциях нацизма. "После 1918 года, — писал Розенберг, — древ­няя северная расовая душа пробудилась к новому, высшему со­знанию. Она понимает, что равнопризнанное существование раз­ных, взаимно исключающих друг друга ценностей не может иметь места, как она великодушно мнила возможным его допу­стить на свою теперешнюю гибель...

Она понимает, что расово и душевно сродное может соеди­няться, но чуждое безошибочно устраняется, а если нужно, то и уничтожается. Не потому, чтобы это было ложно или плохо само по себе, но потому, что чуждо, разрушает внутреннее строение нашего существа. Мы чувствуем теперь обязанность отдать себе отчет о нас самих с последней ясностью: или познать высшую ценность и руководящие идеи германского запада, или же себя духовно и телесно извергнуть. Никогда".

Результаты этого маниакального самосознания известны. У Европы был свой, похоже последний, шанс на волне националь­ных движений вернуться к здоровой христианской духовности, хотя бы даже и в ущербных исторических формах католичества и протестантизма. Она упустила его, разделившись на два про­тивоположных, одинаково бездуховных лагеря — "либерально-демократически-космополитически-модернистский" и "консер­вативно-агрессивный, фашистский". Закат Европы состоялся. Остается молить Милосердного Бога о снисхождении и вразум­лении — "не ведают бо, что творят..."

Для тех, кто "имея очи — видит", страшный опыт фашизма дает наглядный пример того, какую жуткую разрушительную энергию несут в себе бездуховные антихристианские мировоз­зрения даже тогда, когда они прикрываются религиозно-нацио­нальными идеями. В этом случае, избегая прямых богоборческих выпадов, они с еще большей ловкостью скрывают свою гибель­ную сущность под слоем социальной и философской демагогии, освящая "свыше" путь, "иже мнится человекам прав быти", — по слову Священного Писания (Притч. 14:12), но, — "последняя же его приходят во дно ада". И люди творят зло, сеют ненависть и беспощадно уничтожают ближних, в полной уверенности, что "с нами Бог".

Такая надпись была выбита на пряжках ремней у гитлеровских солдат.

Предыдущая | Содержание | Следующая